Год багульника. Кровавая луна - Страница 15

Песня вела хэура в самую чащу Серебристого леса. Теперь ему приходилось то и дело продираться через колючий кустарник, перепрыгивать поваленные бревна, переходить холодные ручьи с берегами, тронутыми тонким ледком, карабкаться по заснеженным склонам с неизвестными, длинными, словно плети, растениями без листьев. Несколько раз Сигарт ясно видел, как корни вытягивались из-под снега, чтобы схватить его за ноги и повалить в смешанную со снегом прошлогоднюю листву, а ветви деревьев скрючивались, стараясь вцепиться в волосы и одежду. Но он снова и снова поднимался с земли, продолжая бежать на знакомый звук, зовущий с такой грустью и нежностью. Неодолимая сила все толкала его вперед — далекий женский голос очаровывал, умолял, звал за собой, манил давно похороненным счастьем. Постепенно лес становился не таким густым, хотя поваленных деревьев стало больше. Перебравшись через очередное бревно, Сигарт чуть не налетел на лениво вышагивающего часового.

— Костры горят! — выкрикнул пароль молодой хэур, выхватывая меч.

— …и скоро полночь, — не успев даже подумать, ответил опешивший Сигарт — он вышел прямо к лагерю…

Часовой, наконец, узнал Сигарта, и лицо его просияло. С искренней радостью он воскликнул:

— Командир, это вы! А мы подумали, что вам не выбраться из этого проклятого леса! Вы как ушли, так сразу упал этот туман, и никто больше не решился и носу высунуть из лагеря. Даже тут стоять страшно!

— Это ты еще не видел, что там, в чаще, творится… — отвлеченно проговорил Сигарт.

Часовой не унимался:

— Но как вы нашли дорогу?! Это ведь только остроухие могут что-то разобрать в этом молоке! Кстати, двоих мы таки догнали!

Сигарта словно окатили ледяной водой.

— Где они? — быстро спросил он, содрогаясь при одной мысли о том, что могло случиться с озерными воинами.

— Там, у костра, — ответил часовой.

Он хотел что-то добавить, но Сигарт уже стремглав бежал в лагерь. Возле костра его ждала ужасная картина: на испачканном кровью снегу лежали тела ирилай, покрытые страшными ранами от ножей. Поистине, нет спасения от смертельного оружия хэуров… Светлые глаза эльфов были широко распахнуты, а лица были прекрасны даже в смерти. Сигарта передернуло от ужаса — ему показалось, что острые, как когти рыси, клинки вонзились в его собственное тело. Сидящие у костра воины, наконец, заметили подошедшего командира. Не веря своим глазам, они начали наперебой расспрашивать об эльфийском тумане. Хриплый голос Сигарта оборвал их на полуслове:

— Кто отдал приказ убивать их? — проговорил он так, что у хэуров побежали мурашки по спине.

— Фринн Барет. Он сказал, что они… — часовой, только что подошедший к костру, осекся.

Желтые огни запрыгали в глазах Сигарта. Он молча развернулся и двинулся к главному шатру.

— Всем быть готовыми — мы уходим немедленно, — бросил он через плечо.

Для сыновей Хэур-Тала, не привыкших утруждать себя сложными умозаключениями, это было уже слишком. Сбитые с толку, они стояли у костра, недоуменно переглядываясь.

***

В центральном шатре царил полумрак. Барет нервно мерил шагами небольшое пространство между ложем из брошенных на пол шкур и грудой сваленного под матерчатой стенкой оружия. Ему было о чем переживать — туман запер его воинов в лагере, облава затягивалась: как бы не пришлось отступать с пустыми руками. Да и куда отступать — до выхода из леса уже не добраться… Росх-хэур не успел дойти до стены шатра, как полог, заменявший дверь, резко распахнулся, будто сметенный порывом ветра, и на фоне светлого прямоугольника проявилась высокая фигура.

— Зачем ты убил этих эльфов?! — с порога зарычал Сигарт, стремительно двинувшись на Барета; его серые глаза недобро сощурились.

— Остроухие продались Моррогу, — сдержанно ответил тот. — Это — слова Гастара!

— Так это они были той нечистью, за которой мы сюда пришли? Почему ты мне раньше не сказал?!

В душе Сигарта вскипела ярость — его просто использовали, как наемника! Более того, он был, похоже, единственным, кто не знал, на кого идет облава! Барет примирительно похлопал его по плечу.

— Скажи я тебе, ты бы заартачился, а это могло стоить тебе жизни. В Цитадели такого не прощают; мы должны были очистить лес — таков был приказ Гастара.

Сигарт резким движением сбросил его руку.

— Но не от эльфов же! Они — союзники Серой цитадели, в Великой битве они будут сражаться с Моррогом рядом с нами!

— Князь не нуждается в их помощи, а делить славу с остроухими совершенно излишне. К тому же, они прячут Полночную Молнию. Но мы все найдем ее, рано или поздно, — самодовольно произнес Барет, выглядывая в маленькое окошко шатра. — Кстати, почему твои стаи сворачивают лагерь? Такого приказа, кажется, не было.

— Мои воины не будут вырезать ирилай только потому, что жажда славы помутила разум Гастара. Будь он и хоть трижды Хэур-Талом, я не стану по его приказу проливать невинную кровь!

Сигарт старался говорить спокойно, но глаза его уже наливались рыжим светом. Было видно, что он с трудом сдерживает злость.

— Да… — протянул Барет, — если бы я знал, чем это все закончится, ни в жизнь бы не стал тогда спасать твою подружку! Вот уж не думал, что одна эльфийская задница может превратить рысь в жирного кота. По-моему, кое-кто тут забыл, что он хэур…

Он не успел договорить, как железная рука в одно мгновение сгребла его за нагрудник и едва не оторвала от земли. Лицо Сигарта было теперь совсем близко. Оно пылало уже ничем не сдерживаемой яростью, оскаленные клыки по-звериному сверкнули. Барет отшатнулся, поймав дикое выражение оранжевых глаз — он не ожидал такой реакции.