Год багульника. Кровавая луна - Страница 12

Хийси быстро вскинула на него полные слез глаза, сердце Сигарта заныло — их взгляд сиял неподдельным, почти детским счастьем.

— Я зайду вечером — теперь мне пора в Цитадель, — пробормотал он.

— Можно, я тебя провожу?

— Ну, разве что до хижины.

— Хорошо-хорошо, — замахала руками Хийси. — Только давай обернемся — мне так холодно в этих башмаках. Ноги совсем занемели.

Она выставила ножку — красовавшийся на ней предмет едва ли можно было назвать обувью, настолько он был рваным и бесформенным.

— Конечно! Что ж ты раньше не сказала!

Она смущенно пожала плечами и обернулась симпатичной небольшой рысью. У нее была короткая темно-серая шерсть в коричневые пятна и маленький хвостик. Она гибко потянулась и встряхнула головой с острыми, точно стрелы, ушками — в рысьем обличии она явно чувствовала себя более привлекательной. Сигарт тоже обернулся. Словно приглашая его следовать за собой, Хийси кокетливо потрусила вдоль скал, оставляя на свежем снегу маленькие кошачьи следки. Хэур приноровил свой шаг к ее побежке. Рядом с изящной пятнистой кошечкой его грубая звериная мощь особенно бросалась в глаза, однако сам он, похоже, вовсе не чувствовал себя неловко. Разрезвившись, он на ходу игриво куснул Хийси за бок; та развернулась, легонько клацнула зубами, ускорила шаг. Припустил и хэур. Теперь они бежали рядом, почти соприкасаясь боками — два сильных зверя, безупречных в своей дикой красоте. Как бы невзначай хэурит прижалась к Сигарту и, радостно повизгивая, ответила на его ласку, осторожно прикусив его крутую шею.

***

Еще несколько ночей провел Сигарт в хижине под горой. В один из вечеров Хийси даже истопила баню — среди наступивших холодов это казалось верхом блаженства. Сигарт и сам не заметил, как привязался к робкой девушке с кожей, похожей на персик. Слишком силен оказался свет Эллар, однажды ослепивший его… Все, что он так долго пытался забыть, вмиг ожило под голубым взглядом хэурит. Сбросив ледяную броню, его сердце стало беззащитным, как открытая рана — переплетаясь, острой болью отзывались в нем теперь и простецкая красота Хийси, и сладкие воспоминания о Моав, и горечь от ее гибели среди высохших трав. Лежа рядом с хэурит в одну из ночей, Сигарт понял, что если еще помедлит в ее объятьях, то уже никогда не сможет покинуть ее. Наутро он сказал, чтобы она больше не ждала его. Он боялся, что она начнет плакать, но к его удивлению, лицо хэурит по-прежнему светилось нежностью.

— Чему ты улыбаешься? — спросил он и сам невольно улыбнулся.

— Я думаю, на этот раз у меня обязательно будет детеныш, — радостно ответила Хийси. — Как раз к весне!

— Вот и хорошо! Теперь ты будешь не одна…

Он привлек ее к себе и ласково поцеловал в растрепавшиеся с ночи рыже-серые волосы.

— Ну, я пойду… — наконец, смущенно пробормотал Сигарт.

Хэурит кивнула, не глядя на него. Он развернулся, чтобы уйти, когда в последний момент маленькая рука судорожно вцепилась в его куртку. Сигарт удивленно обернулся и застыл на месте — прежней Хийси не было и следа! Умиротворенное выражение исчезло с ее лица, вместо него на нем была написана растерянность, граничащая с испугом. Казалось, она только теперь осознала, что с ней произошло. Изменившимся голосом она прошептала:

— Что… что же мне теперь делать?! Как же я смогу жить здесь, в Цитадели, после всего…

Голубые глаза испуганно смотрели на хэура, умоляя о помощи.

— Я не хочу! Я не хочу здесь оставаться! — пролепетала она, и глаза ее расширились от страха.

Внутри Сигарта что-то дернулось. Ему хорошо был знаком этот ужас! Холодный ужас собственной обреченности; ужас бесконечного одиночества, поражающий даже в самой шумной компании; ужас узревшего свет, мечущегося среди слепцов. Мало ему было самому стать таким, зачем он смутил покой этого забитого существа! В отчаянии он резко привлек Хийси к себе и изо всех сил сдавил в объятьях.

— Прости меня! Я так виноват перед тобой! Я не должен был… Умоляю, прости!

Хэурит тихо застонала, но ничего не ответила. Так они и стояли некоторое время, обнявшись, или скорее, держась друг за друга, точно двое, выжившие в смертельном шторме. Сделав усилие над собой, Хийси отстранилась от хэура.

— Нет, ты не виноват, — едва слышно проговорила она — ее голос был слабым, но твердым. — Я очень благодарна тебе. Я… я никогда тебя не забуду.

Замерев в удивлении, Сигарт рассматривал ее лицо — так оно изменилось.

Это была уже не та робкая, запуганная хэурит, которая встречала его на пороге своего убогого домика, недавний ужас тоже минул, вместо этого что-то новое появилось в ее глазах, обреченное и упрямое. Хэур узнал этот взгляд, взгляд существа, до смерти раненного любовью — беспощадной, въедливой, цепкой, точно лапы паука, и жадной, точно скряга, готовый скорее умереть, нежели расстаться со своим богатством. Существа, готового отправиться на плаху за свое чувство. Собственное бессилие захлестнуло Сигарта. Что, что ему сделать?! Как отплатить за свет, в который раз ему явленный?! Ему вдруг вспомнилась последняя просьба Моав — он так и не исполнил ее. Он предал ее, обманул маленькую эльфу, решил, что ее смерть освободила его от всех обещаний, но голубые глаза Хийси неуклонно напоминали ему об этом неоплаченном долге — долге любви, что накрепко связала их всех троих, точно общая тайна. Сердце бешено заколотилось в груди хэура. Почувствовав его смятение, Хийси отступила на шаг назад. Сигарт понял, что хэурит отпускает его, но не смог сдвинуться с места.

— Ну, иди, иди! — торопливо замахала она руками, глядя в снег, и голос ее предательски дрожал.